Александр Дольский никогда не был "официальным" поэтом.
В советские времена граждане, считавшиеся профессиональными поэтами с правом критики, ругали стихи Дольского теми же словами, что и Гумилёва. Был он чужим и для бардов, которых не устраивали слишком сложная музыка и виртуозное владение гитарой, да и темы не вписывались в походно-туристскую лирику. Впрочем, песни Дольского вне зависимости от мнения и усилий начальников от литературы и мэтров костра и рюкзака завоевали весь Союз.
Сегодня мы живём в другой стране. Советские поэты, лишившись партподдержки, канули в Лету. Там же оказалось и большинство тех, весь шарм которых составляла их запрещённость...Дольский по- прежнему ни перед кем не заискивает, о "былых заслугах и гонениях" не распространяется. Хотя мог бы рассказать и о пристальном внимании КГБ, о дружбе с Александром Галичем, о попытке встретиться с сосланным Сахаровым, завершившейся срочной высылкой из Горького. Даже песню- посвящение Высоцкому, в которой ещё при жизни Владимира Семёновича тот назвался Поэтом, обречённым на вечность, Александр Дольский в эпоху всеобщего признания Высоцкого почти не поёт. Зато о горечи и несообразности нашей новой "свободной" жизни поэт и пишет, и говорит...
-Александр Александрович, что же всё-таки такое свобода?
Свобода- настолько сложное понятие, что я затрудняюсь с формулировкой. Есть банальное выражение "свобода- осознанная необходимость". Тогда внешняя несвобода- осознание того, что нет никакой необходимости в том, что нас заставляют делать, а свобода- отсутствие зависимости и страха перед какой-то структурой, которая тебя угнетает, не даёт ступить шагу, лезет во все твои дела- от семейных до творческих.
В философском же смысле, в душевном, или, точнее, духовном свобода- это достаточная широта, даже безграничнось внутреннего мира. У нас, разумеется, остаётся долг перед близкими людьми, перед родиной, перед всем человечеством, перед самим собой. Но свободный человек сам определяет, сколько и кому он должен. И его внутренний закон толкает его на куда большие жертвы, чем любое внешнее принуждение.
-В таком случае человек может быть свободен даже в тюрьме?
-Некоторые люди могут обрести свободу вне зависимости от того, какой социальный строй стоит на дворе. Лично я имею смелость сказать, что я достаточно свободный человек. Меня природа создала так, что, с одной стороны, меня всегда интересовали все проявления человеческого интеллекта. А с другой стороны, меня толкала моя гигантская, космическая лень, развившая во мне совершенно потрясающее умение избегать обязательных для всех общественно полезных мероприятий. Я не собирал металлолом, не ездил в колхоз и на целину, не был комсомольцем. Постепенно научился жить в своём собственном мире.
-Но ведь "внешний" мир наверняка предъявлял свои права?
-Наблюдая за аспирантами, я понял, что у них громадное количество свободного времени, а мне оно было необходимо для занятия поэзией, музыкой, живописью. Я поступил в аспирантуру по специальности "математические методы в экономике". Но сверхзадача у меня была другая. Я якобы учился, причём неплохо, диссертацию мне было писать чрезвычайно легко, но это было только прикрытием. Я чувствовал нутром, что моё предназначение другое, и моя внутренняя свобода заключалась в том, что я занимался не тем, что мне было предписано, а тем, для чего я был создан.
-Наверное, поэтому в Ваших стихах так часто проскальзывает горечь по отношению к тем, кто не хочет, не умеет быть свободным...
-Да, я ругаю и нашу страну, и наш народ. От любви ругаю. Унижаться до того, чтобы ругать руководство, не хочу, с ними и так всё ясно. Войну эту я ненавижу, наших воров презираю. Я не осуждаю тех, кто пытается схимичить, чтобы выжить. Если будешь работать честно, ты ноги протянешь. Момент несвободы в современном русском мире связан с тем, что сменился хозяин.Хозяином у нас стал доллар.
Но всё равно пусть будет так,как сегодня. Это лучше, чем то, что было вчера. Появилась хоть какая-то надежда, что придём к человеческому облику.
-А Вам не кажется, что идёт обратный процесс и мы превращаемся в обезьян? Правда, дрессированных, умеющих включать телевизор и открывать "сникерсы"?
-Нет. Другое дело, что сейчас внутренняя свобода входит в противоречие с тем, что происходит в нашем обществе. Обзаведшись недвижимостью, имея массу денег, думать, что ты свободен,- значит, жестоко ошибаться. Ты самый большой раб. Яркий пример тому- Брынцалов. Он уже никогда не станет свободным от общественного мнения, от своих прилипал, от своих денег. Большинство же действительно свободных, мудрых людей никому не известны и не хотят никакой известности.
-Однако Брынцалов сумел заработать эти "большие деньги", а другие- нет...
-Честно зарабатывать миллионы долларов сегодня можно только так, как это делают поп- звёзды. Это налог на глупость. Артисты делают искусство для дураков, а те платят им деньги. И это прекрасно, что они к обоюдному удовольствию друг друга обслуживают. Такие артисты хорохорятся, делают вид, что всем довольны, но в глубине души комплексуют.
Или наши рокеры, начинавшие в кочегарках, ходившие в рванье. Теперь это буржуи, шоумены. Их вовсю показывают, они что-то поют, но всё так убого, бессодержательно, неинтересно. А жаль. Хорошее произведение, остающееся жить в нашей культуре, ценнее пригородной дачи, подаренной мэром или президентом.
Мы живём недолго. Но мы изначально связаны с окружающим миром, со звёздами, пространством. В искреннем, естественном, незлобном человеке начинает жить Бог, нечто высшее, космическое.
А любая хитрость, подлость, отступничество сейчас же отражается от мирового пространства и бьёт по человеку, приносит ему болезни, несчастья, уводит от него друзей...
-Вы заговорили о Боге. Как Вы относитесь к тому, что в нашей жизни всё более заметную роль начинает играть церковь?
-С церковью у меня отношения прояснились очень давно, когда я прочёл религиозно- философские произведения Толстого. Какие бы церкви сейчас ни строили, как бы прекрасно это ни делал Лужков, это диаметрально противоречит учению Христа. Ведь Иисус учил, что храм в душе человеческой, а не в каменных зданиях.
Однако всё познаётся в сравнении. И лучше церковь, чем партком. И раз уж мы подняли эту тему, хочу сказать, что, по моему мнению, и Библия, и Евангелие в нынешнем изложении устарели. Да, там очень много правильных, прекрасных, мудрых вещей, но они изложены устаревшим, примитивным языком. На современном уровне восприятия Бога и Космоса, связи человеческого существа, души и космических сил, всего, что мы уже познали и познаём, библейские тексты выглядят наивно. Сейчас всё надо пересказать как-то по другому.
-Кто же может на это осмелиться?
-Человек. Я не знаю кто, но писали- то и Старый завет, и Новый люди, а людям свойственно ошибаться. Даже ученики Иисуса что- то недопоняли, что- то переврали, а потом переписывали после них ещё и ещё.
-Александр Александрович, Вы всё время говорите "мне кажется", "по моему мнению", "я думаю" и так далее. Большинство людей куда более безапеляционны.
-Духовное нельзя навязывать. Каждый человек волен выбирать то, чему верить, что читать, слушать, смотреть. Настоящее искусство совершенно не требует массового потребителя и рекламы и всегда находит свою аудиторию.
Социализм меня заставил отрешиться от всякого тщеславия. Меня не печатали, "критиковали" (вернее, обзывали) официальные советские поэты. Считалось, что моё творчество- никому не нужная ерунда. Я привык. Так же, как и к тому, что меня не принимает семья самодеятельных авторов, просто на дух меня не переносит. Мне это даже как- то нравится. Мы ведь с ними живём в разных измерениях.
-Неужели Вас совсем не задевают нападки Ваших коллег?
-Я с уважением отношусь к любому творчеству вне зависимости от жанра. Ну а что остаётся за гранью творчества- это дело другое. Это уже относится к человеческим качествам. Хотя на первом месте- именно человек.
Недаром Высоцкий и Галич ни об одном человеке не сказали плохо. Они были настолько высоки духом и культурой, что понимали: в творчестве все равны- и поэтому никого не могли обидеть или оскорбить. Другие при жизни обретают статус "живых классиков" и присваивают себе право судить. Я признаю их заслуги, но когда творческий человек становится в позу и указующим перстом отмечает: это правильно, а это нет, это хороший поэт, а это- плохой, он постепенно перестаёт быть творческим, начинает беспокоится лишь о поддержании собственной значимости, теряет внутреннюю свободу.
Беседу вела
Рита Кендерова